Бури нового времени.

Бури нового времени.

Земли, на которых хозяйствовали жители Киндийских хуторов и деревни Антоновка до революции 1917 года, да и после неё (до коллективизации в 1930-х годах), располагались в основном на север от наших сёл - в районе нынешних посёлков Октябрьский (МИС), Надднепрянский (УкрНИИОЗ), Молодёжный (Агрогородок), вплоть до хутора Микитас и нынешних посёлков Солнечный и Богдановка (оба Зеленовского поссовета). Туда каждый день, а особенно в период проведения полевых работ, селяне ещё до восхода солнца выезжали на работу, и весь день работали в поле, под палящими южными лучами солнца, возвращаясь домой, только поздним вечером. Сегодня трудно даже представить, как можно было работать на земле и выращивать урожаи без техники, без искусственного орошения, в «голой» степи, причём - на площадях в несколько гектар и на расстоянии от дома - иногда до 25-30 км! В хозяйстве чаще всего была одна-две лошади - это и тягловая сила, и «двигатель» транспорта, необходимого для людей и перевозки материалов, инвентаря, урожая, запаса воды и продуктов. И это было обыденной нормой жизни, из года в год повторяющимся привычным циклом. Хотя, если вдуматься, это был, по сути - самый настоящий ежедневный трудовой подвиг, совершаемый нашими прадедами, дедами и их семьями.
Спрашивая сегодня у представителей старшего поколения о том, как они работали в те времена, почти всегда получишь ответ: «Работали мы, в годы нашей молодости, очень тяжело!» Воистинно - это так!
Бури послереволюционных времён и времён гражданской (1918-20 годов) войны прокатились и в наших краях, но особого классового антагонизма здесь не было, по причине однородности состава населения по социальному происхождению (в Киндийке 100% жителей - мещане, в Антоновке - крестьяне) и общности рода занятий: практически 100% и тех, и других - занимались сельскохозяйственным земледелием. Очень больших и серьёзных различий в имущественном состоянии основной массы населения тоже не отмечено, разве что - несколько выделялись более трудолюбивые, организованные, предприимчивые, упорные, удачливые. Вообще, историей не отмечено здесь каких-то особых, ярких событий - в сёлах протекала спокойная, размеренная жизнь провинциальных хуторян-крестьян. Чего нельзя сказать о временах 1930-х годов, которые принесли в наш край репрессии, раскулачивание и коллективизацию.
Уже в 1923 году, большевики, руководствуясь принципом - «разделяй и властвуй» - поделили селян на три группы: бедняки, середняки, кулаки. В частности в Киндийке к этим группам причисляли по таким весьма упрощённым и, по-видимому, только самим организаторам понятным, признакам: «Бедняк: Если не имеет ни живого, ни мёртвого инвентаря. Середняк: От 2-х до 3-х лошадей, при имеющемся для обслуживания этого инвентаре. Кулак: от 3-х и более лошадей при живом остальном и мёртвом инвентаре», и здесь же сразу постановили, выделять земельные участки так: «Бедняк получает вблизи села - 80 %. Середняк получает - 50 %, а зажиточный - 000 % (так в тексте). Сто % на дальнем нарезе».¹
Эти решения вызвали неоднозначную реакцию земледельцев, что заметно даже по оформлению протокола собрания. В нём не отражено, сколько присутствовало людей на собрании, а из 4-х членов состава президиума, под протоколом есть только прописью написанная фамилия одного. Зато, есть уверенная, размашистая подпись секретаря Мошкова - человека, явно не хуторского, так как такая фамилия ни разу не встречается в «Метрических книгах» дореволюционных времён. Скорее всего, он - представитель большевиков на селе, что особенно заметно по его активным и частым, поучающим, агитационным выступлениям на собраниях. Другие члены президиума не подписали протокол то ли из-за сомнений, то ли из-за несогласия, то ли ещё по каким-то причинам.
Во всяком случае, понятно: на том собрании, что-то прошло не так, как планировали организаторы, и уже через 4 дня - новое собрание, но под руководством более высокого ранга - 2-х членов Президиума Херсонского Райисполкома. Протокол этого собрания - яркий образец агитационной «накачки» тех времён. Документ, обстоятельно изложен на 4-х страницах убористым почерком, тогда, как большинство протоколов, при решении 5-7 вопросов повестки дня, занимают всего 1-2 страницы. Указано, что на собрании присутствовало - 200 человек. Местных жителей уже нет в президиуме собрания, а ведут его только «гости» - один в качестве председателя, другой - секретаря. Повестка дня в протоколе не оглашена, зато, чуть ли не в полном объёме, изложены выступления руководящих товарищей. Выдержанны они в духе политической трескотни того времени и, в конце концов - с обвинением селян в том, «...что они, возможно, слева направо смотрят на Петлюру, боясь шаткости Советской власти...»² и далее в том же стиле. В итоге, проведенной с угрозами агитации, решено: «... Избранную общим сходом граждан земельную комиссию распустить, передав дела земельной секции с/совета»³(видимо, более управляемой). Протокол собрания подписали оба представителя из района.
Замечая, что их выступления слабо влияют на настроения хуторян, эти «вожди» переходят в наступление и на других «фронтах» - теперь уже на ниве образования. Через 10 дней после предыдущего собрания, 22 июля 1923 года проводят новое (частенько стали навещать районные представители непокорное, как мы знаем, ещё с дореволюционных времён, село!), на котором рассматривается вопрос о ремонте школы. После доклада председателя сельсовета о том, что средств на это у сельсовета нет, выступили оба представителя из района. Даже протокольно оформленные, эти их выступления (с моими сокращениями и комментариями), ярко демонстрируют отношение к непокорным селянам. Впрочем, судите сами:
«Тов. Терещенко указал, что школа необходима как единственный путь к просвещению. Частные занятия на дому безусловно воспрещаются(подчёркнуто мною)....Государство в данное время не в состоянии содержать все школы (значит, какие-то содержит?!) и потому необходимо некоторые школы сдать на содержание населения. Если население содержать их откажется, то школы придётся закрыть и подрастающее поколение будет обречено на невежество (почему-то, именно одна-единственная, начальная, 3-х классная в Киндийке, вошла в число «некоторых», а при объявленном запрещении обучения на дому, угроза о закрытии - просто ультиматум!).
Тов. Герасимчук указал, что государство это есть все мы, население, и потому обязанность каждого из нас, давать свою долю на содержание всего необходимого для государственного строя и прежде всего школы и обрисовав насколько мы ещё темны (?! - Б.В.) неопровержимыми фактами доказал необходимость просвещения и науки. Указал так же, что обучение теперь предоставляется для всех безплатное тогда как в старое время оно стоило очень дорого и потому было доступно лишь для привилегированных классов (Неправда! В Киндийке, в конце XIX века, ежегодно училось порядка 60 детей, и практически все они, были детьми мещан-хуторян, занимающихся крестьянским трудом, так как представители других сословий, кроме священника, здесь не проживали). Теперь же учение доступно всем (чистое фарисейство, особенно если вспомнить, зачем пожаловали гонцы)....Для того чтобы нам всем быть богатыми нам необходимо учиться дабы знать как добывается богатство. В заключение тов. Герасимчук вывел необходимость патронирования школы населением (в один миг, забыв, о чём разглагольствовали выше!).
Постановили: Для ремонта школы собрать средства путём самообложения
(правдивее - «обложения») граждан по 2 р. с человека и на содержание учительницы по 20 фунтов зерна от двора. Для проведения в жизнь настоящего постановления избрана комиссия... коей закончить работы по ремонту школы в 2-х недельный срок...».⁴
Вот так, «мытьём и катаньем», путём шантажа, угроз, фарисейства и откровенной лжи проводят желаемые решения, пытаются подавить волю селян, не желающих идти в коллективные объединения. И всё-таки, упоминаемый уже, некто Мошков - констатирует 19 февраля 1924 года на общем собрании: «...Киндийский СельК.Н.С. несмотря на продолжительное существование ещё до сих пор дезорганизован и нам необходимы самые решительные меры для установления дисциплины...».⁵ И, «меры», были приняты...
Надо сказать, что идея об организации крестьян в сельскохозяйственные общества принадлежит не большевикам, хотя многие сейчас именно так и считают. Идея эта появилась и начала воплощаться в жизнь ещё в 1907-1908 годах, когда Херсонское земство положительно оценило первый опыт по организации таких сообществ на территории Херсонского уезда, а затем были утверждены уставы двух обществ: Александровского в с. Александровке, Кисляковской волости и Садовского в с. Фалеевке (Садовом), Никольской волости⁶. При этом земство рекомендовало перед регистрацией обществ, обязательно включать туда агрономов, курирующих данную территориальную единицу. К 1913 году на территории Херсонского уезда уже насчитывалось 20 сельскохозяйственных обществ. Все они создавались исключительно на добровольной основе, чтобы люди сами могли определиться и выбрать - в какой форме хозяйствования им принимать участие.

Фото начала ХХ века.
Представители Садовского сельскохозяйственного общества познают преимущества и недостатки коллективного хозяйствования, механизировав свой труд при помощи керосинового двигателя системы
Отто Дейца и конной молотилки.

Такова предыстория извращённой большевиками коллективизации. Во время тотального образования коллективных хозяйств и «раскулачивания» в 1930-х годах в наших краях прокатился «асфальтный каток» репрессий, искалечив и погубив судьбы многих людей.
У наиболее зажиточных хуторян-земледельцев отбирали фактически всё, нажитое тяжелейшим, многолетним трудом, - дома, имущество (вплоть до постельных принадлежностей), лошадей, коров, другой домашний скот, птицу. Оставляли, зачастую, полураздетыми (даже в холодную пору) на улице, ставили страшное моральное клеймо - «кулак» на хозяина и всех членов семьи, включая детей и внуков. Позднее это тавро создавало массу неприятностей, трудностей и препятствий (часто - непреодолимых!) при поступлении в учебные заведения, при поиске и приёме на работу, а также дальнейшей судьбе «кулака» и членов его семьи.
Многие жители наших сёл, попавшие в эту категорию отверженных, были ещё и высланы вместе с семьями на поселения в далёкие края России (Урал, Сибирь, Дальний Восток). Некоторые из них так и пропали на чужбине, кто-то через время вернулся в родное село, но домов и хозяйства им уже никто не вернул, поэтому жизнь начинали заново. Многие, проходя через эти испытания и лишения, не выдерживали и умирали.

* * *

__________________________________________________________________
1- ГАХО Ф.Р-876. В-1. О-1. Д-3. Л-19.
2- ГАХО Ф.Р-876. В-1. О-1. Д-3. Л-20;
3- Там же.
4- ГАХО Ф.Р-876. В-1. О-1. Д-3. Л-23.
5- ГАХО Ф.Р-876. В-1. О-1. Д-14. Л-3.
6- ГАХО НСБ инв. № 23, «Деятельность земства в Херсонском уезде за 50-летие 1864-1913 гг.» - с. 141,
142, 143.